подсознание литератора и психоаналитика

взялась тут на днях перечитывать давно не читанного Фрейда по служебной надобности. шутка ли сказать, что некоторые его книги я прочитала еще до университета, остальные все одолела на первом курсе, поэтому долгое время в голову не приходила мысль открыть его книги -- ведь это было бы все равно как перечитывать Букварь, или даже добукварные книжки.

и вот, читая "Историю одного детского невроза", обнаружила, что у Фрейда был писательский, и, возможно, поэтический дар. что, наверное, следовало предполагать, иначе его труды вряд ли бы пробили себе дорогу к успеху и популярности с такой легкостью.

оцените пассаж, когда, после вынужденного научного занудства, всплывает такая метафора:

"Таким образом, ход этого лечения иллюстрирует уже давно установленное аналитической техникой положение, что длина пути, который должен пройти анализ, и обилие материала, которое приходится на этом пути одолеть, не имеют значения в сравнении с сопротивлением, оказываемым во время работы самим больным: с ними приходится считаться лишь постольку, поскольку они по необходимости пропорциональны этому сопротивлению. Это тот же процесс, какой имеет место, когда наступающая армия тратит недели и месяцы, чтобы пройти расстояние, которое в мирное время можно проехать за несколько часов скорым поездом и которое за некоторое время до того было пройдено враждебной ей армией в несколько дней."


сегодня же в ленте прочитала у поэта такое самонаблюдение:
"Тревожное чувство - когда в уже написанном стихотворении проступают не то, что неожиданные/непредусмотренные (это как раз нормально) смыслы, а вот бывает самому непонятные - как будто из подсознанки высовывает голову какая-то тварь, клацает зубами, облизывается и снова исчезает прежде, чем успеваешь ее рассмотреть )" (с)

и задумалась, отчего же вдруг бывает так, как в бушующей в настоящее время односторонней полемике в ЖЖ, когда у некоторых литераторов вдруг наружу только одна "тварь". полностью заслоняя автора, она оказывается даже не страшным чудищем, а именно что "мертвым чиновником" -- недаром намек на это повторяется упорно в заголовке полемики из записи в запись, как бы о другом, но получается -- о себе.
и это единственная защита от бессознательного, в текстах существует только "оно" -- в качестве языка используется та шаблонная речь того самого чиновника, клише в жанре романтического канцелярита, когда, казалось бы, человек хочет рассказать о своей боли и обиде, а выдает фразы посредственного журналиста-народника из девятнадцатого века, пытающегося стать рупором "маленького человека" -- мелкого чиновника, и сымитировать пафос его речи:
"без удостаивания минутной аудиенции", "вышвырнул с позором на мостовую", "вышвырнули с волчьим билетом", не обошлось и без "больная старушка-мать", о себе: "мнение немолодого члена литературного цеха" и т.д.
я понимаю, что за всем этим скрываются фобии, такие же абсурдные, как страх умереть с голоду, в "наше время, в Москве, популярному литератору", -- будучи уволенным с работы, о которой всем было понятно, что она весьма временная, в том числе и редактору, и прочим сотрудникам.
но то, что фобии способны сделать из талантливого литератора (как говорят, я не читала) человека, пользующегося сплошными затасканными клише -- такого я не предполагала (и не читала таких работ по неврозам). удивительно еще, что эти фобии находят отклик у некоторых читателей.